Читать книгу "1917: Да здравствует император!  - Владимир Марков-Бабкин"

Я покачал головой. Мы помолчали. Наконец, Сергей Михайлович заговорил:

– Возможно, ты во многом прав, но переиграть уже вряд ли возможно. Слишком много людей задействовано. И слишком многие ненавидят Никки. Мне представляется, что есть только один вариант выхода из этой ситуации – отречение Николая в пользу сына при твоем регентстве. Не перебивай. Так вот, смена монарха, новая верховная власть в лице регента, новое правительство, которое сформировано на принципах ответственного министерства и единения с народными представителями Государственной думы, плюс объявление о реформах – все это должно сбить накал выступлений, а при решительных действиях и вовсе прекратит смуту.

Ох, дядя, все-то у вас расписано, да не все-то вы знаете. Не знаете, например, что Алексей не будет императором и что царь-батюшка отречется в конце концов в пользу меня любимого. Но за эти оставшиеся до отречения три дня ситуация выйдет из-под контроля у всех, кто строит свои планы здесь и в столице. Не учитываете вы Петросовет и его приказ № 1. Не ведаете о том, что Балтийский флот полностью выйдет из-под контроля и начнет играть в самостоятельную игру, а подчинить его удастся только большевикам Тухачевского, да и то через массовые расстрелы. И, главное, вот же упертый народ – их план переворота рушится по всем статьям, а они мне диктуют, как я должен поступить. Как немцы в сорок первом, когда при попадании в плен предлагали захватившим их красноармейцам почетную сдачу непобедимой германской армии.

Я хлопнул ладонью по столу и жестко продолжил:

– Господа из Государственной думы путают себя с народом, а некоторые члены императорской фамилии путают себя с Россией. Господа заигрались. Пора всех приводить в чувство и ставить в угол коленками на соль. Чем, кстати, сейчас георгиевцы и занимаются во главе с пришедшим в здравый рассудок Лукомским. Плох Никки или хорош, но он государь и помазанник Божий. И не нам императора свергать или на престол возводить. А вот помочь ему править по правде и в согласии с народом русским – это наша обязанность! Мы должны помочь, понимаешь, изо всех сил помочь императору решиться и провести необходимые реформы, а также помочь ему и народу навести порядок в империи, убрав с дороги тех, кто мешает строить новую Россию. Всех, тех, кто мешает императору дать народу землю, хорошее жалованье и достойное будущее для их детей. И уж поверь, дядя, у меня получится указать толпе на явных врагов народа, а каждому отдельному мужику доходчиво объяснить его личный интерес в строительстве новой жизни. Или ты считаешь меня самонадеянным?

Сергей Михайлович сидел молча, глядя в стол. Через несколько минут он произнес:

– Знаешь, еще несколько часов назад я был уверен, уж прости меня за прямоту, что ты романтический осел, которым помыкают все кому не лень, начиная от твоей супруги и заканчивая проходимцами всех мастей. Но твои действия, да и твои слова, в последние часы заставляют меня пересмотреть свою точку зрения. Всего за два часа ты успел лихо убедить генерала Иванова, а он, как мы все знаем, еще тот упрямый осел. Ты смог радикально изменить точку зрения Лукомского и сбросить с шахматной доски такую тяжелую фигуру, как генерал Алексеев. Наконец, ты умудрился поднять на выступление георгиевский батальон, а я успел переговорить с солдатами, которые «охраняют мой покой» – у них горят глаза, и я уверен, что если поступит приказ стрелять в тех, в кого ты укажешь, то они не станут колебаться. Ты провел нас всех. Ты так талантливо изображал недалекого романтика, что тебя абсолютно никто не принимал в расчет, разве что как пешку на шахматной доске. Я не знаю, что будет с Никки, но вполне допускаю, что у тебя получится все задуманное тобой вне зависимости от того, кто будет императором.

– И?

– Я хочу спросить, что ты собираешься делать сейчас и чего ждешь от меня.

Я пару минут тяжело смотрел на Сергея Михайловича. А после этой эффектной паузы твердо сказал:

– У всех участников мятежа и всех вариантов заговора есть один шанс – заявить мне о своем «просветлении», об обнаружении и раскрытии заговора и о готовности участвовать в подавлении мятежа и аресте заговорщиков. Срок – до конца сегодняшнего дня. Все «прозревшие» будут считаться борцами с мятежом, им честь, слава, хвала и никаких претензий. Отличившиеся станут героями. Отказавшиеся будут отвечать по всей строгости военного времени. От тебя, дядя, я хочу следующего. Если ты на стороне победителей, то есть императора, то подготовь от имени великих князей обращение к государю о необходимости проведения радикальных реформ, в том числе реформы земельной и трудовой. Текст мы с тобой обсудим. Мы должны показать народу, что правящий дом на его стороне. Далее я прошу тебя связаться со всеми членами императорской фамилии и убедить их подписать это обращение великих князей. И постарайся объяснить упрямцам, что для них есть только два варианта действий: либо они поддерживают государя в борьбе с врагами народа, либо может случиться так, что нам потом придется вписывать их имена в списки героев, которые погибли от рук мятежников. И все, что мы потом сможем для них сделать как для членов императорской фамилии, это обеспечить почетные похороны и память как о славных героях. Империи нужны герои, а члены императорского дома не могут быть предателями и изменниками. Это просто исключено в нынешней ситуации.

Я помолчал, раскуривая трубку, а затем, затянувшись, спросил:

– Итак, дядя, твое решение? Ты с героями за народ и императора или?..

Сергей Михайлович горько усмехнулся:

– Умеешь ты, Миша, доходчиво объяснять. Лукомского долго убеждал?

– Нет. Пяти минут хватило. Плюс две минуты на размышление. Все-таки он не член императорской фамилии и у меня нет необходимости обязательно спасать его доброе имя, а потому беседа наша была короче и насыщеннее. Твое решение?

Великий князь вытащил папиросу и старательно ее раскурил. Вот гад, на нервах решил поиграть. Если бы он мне так был не нужен, я бы с ним так долго не возился, и он это прекрасно понимает. А раз вожусь, значит, его акции еще котируются.

Наконец, выпустив клуб дыма, Сергей Михайлович спокойно произнес:

– Я с тобой.

Крепко жму ему руку и, уже вставая из-за стола, добавляю:

– Начни, будь добр, с Кирилла Владимировича. Он у нас сегодня самое слабое звено в цепи…

Телеграмма главнокомандующим фронтами, командующим армиями, корпусами, дивизиями

В связи с гибелью генерал-адъютанта Алексеева, до особого повеления Верховного Главнокомандующего, принял и. д. начальника Штаба Верховного Главнокомандующего с шести часов утра двадцать восьмого февраля 1917 года.

Генерал-лейтенат Лукомский.

Глава XI

ВЧК

К НАРОДУ РОССИИ, АРМИИ И ФЛОТУ

Спокон веку ждет народ русский справедливого устройства в державе нашей, ждет достойной жизни для всех людей, вне зависимости от происхождения и достатка.

Пришло время исполнения законных народных чаяний о жизни по справедливости и правде.